Сегодня у меня разболелось одиночество (Дина Рубина)

Я люблю слушать рассказы пожилых людей о жизни. Рассказывая о давно пережитом, они не захлебываются от чувств и эмоций, а складывают все в единую цепочку, где есть причины и следствия, и неожиданные повороты судьбы.

В благотворительную столовую приходит много пожилых людей, сначала присматриваются, а потом открывают перед тобой душу. Одни приходят за едой, а другие – за человеческим теплом и вниманием. Ирина Михайловна из вторых…

— Купалiнка, купалiнка, цемная ночка… Эту песню мне пела мама, когда я маленькой была. Я ж из Беларуси родом, из Витебской области. Да и мама, как оказалось, мне не родная. Хотя роднее у меня никого и не было. До пятнадцати лет жила и не знала, что я приемная. А однажды пошла за молоком, по пути соседку встретила, а та «по доброте душевной» и рассказала, что мама моя умерла при родах, папа не выдержал такого горя, спился, да помер в белой горячке. Ох, что я тогда пережила… Мир перевернулся. Но других родителей я не знала. Мама Таня, папа Ваня, две старшие сестры: Ганка и Светка. Вот моя семья.

Но не успела я оправиться от одного потрясения, как случилось другое. Родители возвращались с поля на повозке. А дальше…неизвестно, что привиделось коню, но понес он их так, что телега перевернулась и ударилась о дерево. Они не выжили.

Дальше был детский дом. Потом одно училище в Витебске, другое – в Гродно. Отучилась я на наладчика радиоприемников. Потом предложили работу, но надо было ехать в Челябинск. Терять мне было нечего. Сестры родные разъехались по другим городам, и начали устраивать свою жизнь. А я осталась одна. Мне было девятнадцать. Устроилась на завод, дали общежитие. Потом объявилась тетка из Эстонии, и я решила ухватиться за эту возможность – попасть в большой мир и выбиться в люди. Но и здесь все закончилось провалом. Приехала, казалось бы, к родным людям, а меня там не ждут. Тетка не захотела помочь мне с пропиской, мол «ты всегда здесь будешь чужая», и купила мне обратный билет.

Вернулась я в Челябинск. Горько мне было – жуть. «Пойду-ка я на танцы, хоть развеюсь» — подумала я. А тут Валерка, старший мастер с нашего завода, меня заприметил. Ох, как он ухаживал! А я все нос воротила. Молодая ж была, двадцать лет. Но он был настойчив, да и нравился мне: порядочный, воспитанный, заботился обо мне. Сделал предложение, через месяц поженились. А там и работу в Новосибирске предложили обоим. Переезд, рождение сына. Душа в душу жили – нарадоваться друг другом не могли. Казалось бы, тридцать восемь лет вместе прожили, уже немолодые, а он, уходя на работу, всегда в макушку целовал – так нежность свою проявлял.

А однажды позвонили мне в одиннадцать утра и сказали, что у Валеры случился инфаркт. Вылетела из дома в тапочках. Страшно было. Я не знала, как жить дальше. Но дальше меня ждала еще одна трагедия. Ровно через два года у моего сына тоже случился инфаркт. Молодой, крепкий мужик. Невестка сразу перестала со мной общаться, детей у них не было. И так я осталась совсем одна. Мужа нет уже восемь лет, сына – шесть. А раны до сих пор свежие. Прихожу домой, и вокруг только стены. Поговорить не с кем. Это же медленная смерть!

Бывало, что я неделями ни с кем не разговаривала – такая депрессия у меня была. А потом соседка моя – Нинка из тридцать восьмой – сказала, что в Столовую ходит. А я ей говорю:

— Еда-то есть у меня. Было бы ее с кем есть – другое дело.

Но долго я не сопротивлялась: поняла, что надо жить дальше. Хоть и добираюсь до вас иной раз полтора часа, но зато здесь я могу пообщаться, меня выслушают, мы посмеемся, фильмы посмотрим, поиграем во что-нибудь, на концерты сходим, — и жизнь уже не кажется сплошной черной полосой.

Благотворительные столовые в Новосибирске и Омске давно стали местом притяжения для одиноких и нуждающихся людей. В 2018 г. мы выдали 43 583 порции горячего питания. Обычная порция – первое и второе + выпечка, себестоимость — около 100 рублей. Выразить заботу и внимание в цифрах сложнее))